Где слабое звено

Финансовая система и банки остаются уязвимым местом глобальной экономики. Попытки властей ужесточить регулирование могут принести пользу в долгосрочной перспективе. Пока же риски в финансовой системе лишь накапливаются

Международный валютный фонд опубликовал специальный доклад, в котором рассмотрел состояние мировой финансовой системы. МВФ прогнозирует постепенное улучшение финансовой ситуации, правда, при сохранении существенных рисков. Финансовая система остается хрупкой, утверждают экономисты фонда, а сочетание возросших госдолгов со слабыми банковскими системами во многих развитых странах угрожает стабильности.

В качестве рецепта избавления от этих рисков экономисты МВФ порекомендовали ввести «более интенсивный и внимательный надзор над финансовыми институтами, в том числе уделять больше внимания трансграничным эффектам». МВФ также призвал банки создать специальный фонд для ликвидации последствий будущих кризисов. Предусмотрительно, ведь потери мировой финансовой системы от кризиса 2007–2009 годов составили 2,2 трлн долларов.

Подобные заключения появились спустя всего три недели после того, как центральные банки 27 государств заключили соглашение «Базель-3», которое предусматривает значительное ужесточение требований к собственному капиталу банков. По мнению регуляторов, это требуется для повышения стабильности финансовой системы. Банки же считают, что новые требования приведут к сокращению кредитования экономики и повышению стоимости кредита, что скажется и на темпах экономического роста.

Впрочем, «Базель-3» вступит в полную силу лишь в 2019 году. А пока банки и прочие финансовые институты все чаще возвращаются к докризисной практике. Потому многие критически настроенные комментаторы полагают, что ужесточение регулирования лишь изменит детали ландшафта финансового сектора, но не его склонность к рисковой, но прибыльной деятельности. Так что новые масштабные финансовые кризисы и громкие банкротства не за горами, возможно, мы увидим нечто подобное событиям последних двух лет еще до наступления 2019 года.

Памяти Lehman Brothers

Соглашение «Базель-3» было подписано аккурат ко второй годовщине банкротства Lehman Brothers, которое привело к панике на финансовых рынках и оставило кредиторов банка с убытками в 600 млрд долларов.

Согласно новым требованиям, покрытие активов собственным капиталом должно возрасти с нынешних 2 до 4,5%. Будет также введен дополнительный буфер в 2,5%, который, по сути, повысит требования к капиталу первого уровня до 7% (если капитал окажется меньше, регуляторы не позволят банкам выплачивать дивиденды и бонусы).

Для достижения соглашения регуляторам потребовались два года переговоров. Большинство участников, в частности США и Британия, настаивали на более жестких правилах. Но из-за позиции Германии и Испании, региональные банки которых могут столкнуться с трудностями при достижении новых уровней, размер требуемого капитала был повышен всего в три раза. Новые международные правила будут постепенно вводиться с 2013 года.

«Сочетание значительно более строгих определений капитала, повышенные минимальные требования и введение новых буферов повысит устойчивость банков в периоды экономического и финансового стресса, что поддержит экономический рост» — так прокомментировал соглашение «Базель-3» Ноут Веллинк, председатель центрального банка Нидерландов и глава международного Базельского комитета по банковскому надзору. «Перемены сделают финансовую систему более устойчивой в будущем», — вторит ему Джонатан Тернер, глава британского регулятора Financial Services Authority (FSA).

Впрочем, у соглашения оказалось много критиков. Первоначальные предложения предусматривали более жесткие правила — в разгар кризиса политики всерьез заговорили о том, что финансовый сектор должен вернуться к своим истокам и играть меньшую роль в экономике. Но и международное соглашение в рамках «Базеля», и параллельные реформы в конкретных странах, предложенные политиками, оказались не столь жесткими, как многие предполагали. Банки нью-йоркской Уолл-стрит и лондонского Сити потратили миллионы долларов на лоббистов, чтобы защитить свои источники больших прибылей, несмотря на все попытки политиков снизить риски в финансовой системе. Итог — доходы от инвестбанковской деятельности вновь растут (см. график 1), а с ними растут и бонусы. По оценкам лондонского Центра экономических исследований (CEBR), суммарные бонусы банкиров в Сити в 2010 году составят 11,1 млрд долларов. Это примерно в два раза меньше, чем в предкризисном 2007−м, но существенно больше, чем в кризисные годы.

Недовольство спасенных

И все же нововведениями банки оказались недовольны, поскольку они означают снижение нормы прибыли. «Банки, как и любой другой бизнес, работают в условиях балансирования своих расходов и доходов. Поэтому, если расходы на повышение уровня достаточности капитала возрастут, чтобы сохранить определенную норму прибыли, банкам придется повысить стоимость своих продуктов и услуг, что в итоге означает повышение процентных ставок для конечных потребителей, будь то домохозяйства или компании», — полагает глава Британской банковской ассоциации Анджела Найт. Рост процентных ставок по кредитам, а также уменьшение объемов кредитования могут означать замедление темпов роста экономики, поскольку люди станут меньше потреблять, а компании не смогут инвестировать.

В одной лишь Германии, по оценкам Бундесбанка, кредитным институтам в рамках нормативов «Базеля-3» до 2019 года предстоит увеличить долю собственного капитал на 90 млрд евро. Десятка крупнейший банков страны должна будет увеличить капитал на 50 млрд евро. Фактически единственным банком, способным рассчитывать на более или менее легкий приток капитала, является крупнейший частный банк страны — Deutsche Bank. Именно ему в течение последних недель удалось благодаря эмиссии новых акций привлечь на рынке 10,2 млрд евро. (Эти деньги необходимы для увеличения доли Deutsche Bank в третьем по величине банке страны Postbank с 21 до 51%. Поглощение Postbank началось в 2008 году, тогда же был установлен график увеличения доли Deutsche Bank в капитале Postbank.)

Очевидно, что мало кому из других немецких банков удастся привлечь новый капитал так же легко. Второй по величине банк Германии, Commerzbank, пытается найти средства для выплаты долга правительству ФРГ. Власти Германии вложили в 2009 году в кризисный Commerzbank 18,2 млрд евро. Уже в 2012 году банк должен начать возвращать эти деньги. Но пока планы допэмиссии обещают Commerzbank приток не более 3–4 млрд евро. Остальные банки страны испытывают схожие проблемы с привлечением капитала, необходимого для выплаты долгов госбюджету, а также для удовлетворения требованиям норм «Базеля-3».

Впрочем, за пределами банковской отрасли на ситуацию смотрят иначе. «В условиях почти нулевых ставок центробанков коммерческие банки могут занимать под крайне низкие проценты, с учетом инфляции даже отрицательные. При этом они кредитуют бизнес или потребителей по значительно более высоким ставкам. Процентные ставки по кредитным картам в среднем в Британии составляют 14 процентов годовых, а по некоторым из них — до 30–35 процентов. Даже с учетом рисковости такого кредитования норма прибыли банков в этом сегменте куда выше, чем норма прибыли большинства компаний Британии», — сказал «Эксперту» Джонатан Лойнс, экономист исследовательской компании Capital Economics в Лондоне.

«Заявления некоторых банков о том, что повышение требований к уровню капитала на один процент сокращает их способность кредитовать экономику на 700 миллиардов долларов, — нонсенс. Ведь банки могут поступить иначе — получить больше капитала, сократить размеры бонусов, отказаться от более рисковых операций и перераспределить свои ресурсы от трейдинга к кредитованию», — отметил Ричард Портс, президент лондонского Центра исследований экономической политики (CEPS).

Банки США и Британии в конце XIX века функционировали в условиях более высоких уровней собственного капитала, чем предлагает «Базель-3» (см. график 2). Постепенное снижение этих уровней с 15–25 до 5–12% в 1920−е годы стало одним из факторов, вызвавших кризис начала века и Великую депрессию. Низкий уровень собственного капитала банков в последние десятилетия ХХ — начале ХХI века, по мнению большинства экономистов, также способствовал возникновению кризиса 2007–2009 годов.

Сторонники ужесточения банковского регулирования отмечают: банкам нельзя забывать, что они были спасены во время кризиса государством за счет налогоплательщиков, по сути, это субсидия финансовому сектору. «Общество в целом не имеет интереса — точнее, имеет отрицательный интерес — к субсидированию рисковой деятельности банков в целом. Поэтому то, что общество предоставило банкам субсидию, должно объяснять, почему вводятся более жесткие требования по уровню капитала», — считает британский экономист Мартин Вольф.

По его мнению, даже если государства готовы субсидировать часть рисковой деятельности, например кредитование малого и среднего бизнеса, то имеет смысл делать это напрямую. «Субсидирование банковской системы в целом, как это произошло со спасением банков в Британии, Ирландии или США, чтобы заставить ее активизировать лишь небольшую часть своей основной деятельности, является примером гротескной неэффективности», — добавляет г-н Вольф.

Хотя правительства развитых стран потратили почти 2 трлн долларов на спасение своих банковских систем, банки весьма неохотно кредитуют бизнес. Например, в Британии в августе 2010 года правительство обвинило банки в недостаточном кредитовании малого бизнеса, несмотря на растущие прибыли. Министр финансов Джордж Осборн призвал банки, включая национализированные правительством в разгар кризиса Royal Bank of Scotland и Lloyds Banking, кредитовать больше. В частности, правительство планирует ввести индикативные нормы кредитования бизнеса. В случае их несоблюдения власти могут ввести ограничения на дивиденды акционерам или бонусы сотрудникам (подобные нормативы предусматривает и «Базель-3»).

Ирландский пациент

О том, насколько высокой может оказаться цена поддержки банковского сектора, показывает пример Ирландии, которая еще недавно гордо именовалась «кельтским тигром» благодаря высоким темпам экономического роста. В конце сентября 2010 года правительство Ирландии было вынуждено отложить ежемесячные аукционы по продажам гособлигаций до января из-за того, что ему пришлось вновь заниматься спасением банков.

В разгар кризиса правительство Ирландии, пытаясь избежать паники среди вкладчиков, гарантировало поддержку всем банкам страны. С тех пор ирландские банки пользовались этой гарантией государства неоднократно. В годы экономического бума банки активно кредитовали сектор недвижимости и строительства, надеясь на нескончаемый рост цен. Но падение цен на недвижимость привело к гигантским убыткам. В конце сентября министр финансов Ирландии Брайан Ленихан объявил, что банк Anglo Irish (известный своим наиболее агрессивным ипотечным кредитованием в годы бума) получит 8,7 млрд долларов из госбюджета, а 3,7 млрд долларов получит ипотечное общество Irish Nationwide. Национальный пенсионный фонд страны предоставит 9,9 млрд долларов второму крупнейшему банку страны — Allied Irish Banks, который фактически будет национализирован, поскольку фонд окажется владельцем более 80% его акций.

С учетом предыдущих вливаний в финансовый сектор страны общая стоимость спасения ирландских банков обойдется налогоплательщикам в 70 млрд долларов — это треть ВВП. Дефицит бюджета страны вырастет с нынешних 12% до гигантского показателя 32% ВВП.

«На самом деле более половины ирландского ВВП будет потрачено на поддержание банковской системы страны на плаву. Невероятная цифра. Естественно, это отразится на госфинансах — ирландский долг сегодня обходится Дублину очень дорого, что создает риски для всей еврозоны», — рассказала «Эксперту» Меган Грин, экономист исследовательского центра Economist Intelligence Unit (EIU).Так, в последние месяцы стоимость обслуживания гособлигаций Ирландии резко выросла, достигнув 6,5%. Еще год назад она составляла 4,7%.

В тень

Правда, многие в отрасли отмечают, что своими действиями регуляторы могут лишь несколько подкорректировать динамику финансового сектора, но не уменьшить объемы высокорисковых финансовых операций в целом. В частности, многие инсайдеры в лондонском Сити утверждают, что жесткие правила, применяемые к банкам, лишь вызовут переток рисковой активности в другие сегменты финансового сектора — хедж-фонды или компании прямых частных инвестиций (private equity), которые не являются субъектами жесткого регулирования.

«Думаю, риск такого сценария существует. Я не согласен с аргументом, что если хедж-фонд обанкротится, то это неважно, потому что это всего лишь деньги богачей и правительство не будет спасать его за счет налогоплательщиков. Хедж-фонды сегодня управляют все большими активами, в них инвестируют крупные пенсионные фонды и страховые компании. Поэтому хедж-фонд может вызвать системное банкротство. Пока проблема лишь сдвигается от банков в другие сегменты», — на условиях анонимности рассказал группе журналистов топ-менеджер одного из лондонских банков.

Прецедент уже есть — крах Bear Stearns и Lehman Brothers в 2008 году был вызван тем, что финансовый риск, созданный на ипотечном рынке США, оказался в руках у банков через теневые банковские структуры, от фондов денежных рынков до инвестиционных продуктов, таких как ипотечные облигации CDO. Во всех них скрывался риск, поскольку они не были объектами банковского регулирования.

Как конкретно будет возникать новый «теневой» банковский рынок, пока не ясно. Но аналитики отмечают, что в последний год происходит рост торговых операций за счет собственных средств (вне контроля банков) среди хедж-фондов. «Компании private equity и хедж-фонды могут оказаться в выигрыше, взяв на себя больше рисков», — отмечает Киан Абухуссейн, банковский аналитик из J. P. Morgan. Они могут заработать на фрагментации рисков. Но если вдруг концентрация рисков произойдет в отрасли хедж-фондов, это создаст угрозу всему финансовому сектору.

С такой точкой зрения согласен и Джонатан Лойнс из Capital Economics: «Если риск перейдет из регулируемой системы в нерегулируемую, то возникает опасность. Ведь новые правила означают, что требования к капиталу не будут столь строги для небанковских институтов. Расходы на финансовую деятельность для банков будут на треть выше, чем для небанковских институтов. Это означает, что у небанков возникает серьезная мотивация для расширения своей активности».

Конечно, в «Базеле-3» есть положения, которые можно использовать, чтобы сдержать подобную тенденцию (см. «Механизм контрциклического управления экономикой»). Но в последние месяцы несколько банков, включая Goldman Sachs, BNP Paribas и Deutsche Bank, уже выделили свои подразделения по торгам из собственных средств, чтобы трейдеры могли создать свои хедж-фонды. Такие подразделения могут или стать новыми фондами, или быть проданы уже существующим игрокам на рынке.

Похожий сценарий может произойти и с торговлей сырьевыми товарами — в последний год у компаний этого сектора быстро растут объемы торговли. Так, нефтетрейдеры расширяют масштаб операций, переходя от торговли физическим сырьем к деривативам. Когда у них будет преимущество в виде отсутствия требований к капиталу, они смогут очень быстро обогнать банки. Некоторые компании вроде BP или Total, а также трейдеры Cargill или Vitol постепенно превращаются в «теневые банки» в торговле сырьевыми товарами, предоставляя те же услуги, в которых еще недавно монополистами были Goldman Sachs или Morgan Stanley.

Миграция финансовой деятельности в теневой сектор может иметь весьма далеко идущие макроэкономические последствия. «Она может сделать экономику менее поддающейся действиям центробанков по контролю над инфляцией через кредитно-денежную политику, — отмечает Ричард Портс из СEPS. — Например, доступность оптового кредитования через внебанковские источники позволит коммерческим банкам игнорировать изменение процентных ставок центробанка». Все идет к тому, чтобы взять под контроль финансовые рынки, так что через несколько лет придется принимать более радикальные меры.